Исполнитель желаний [СИ] - Анастасия Баталова

— Ладно, извините, — сказал Билл, поспешно поднимаясь со обитого кожей стула для посетителей.

«Прежде Мика не выносил роскоши» — подумалось ему почему-то с оттенком сожаления.

3

— Может, я попрошу его? — спросила Кирочка, внимательно выслушав рассказ Билла.

— Проси, — согласился он, — терять ведь нам уже нечего. Аналогичных кадров у нас нет и не будет, он единственный инженер-физик, посвящённый в Тайну…

Когда Мика узнал от секретаря, что его опять беспокоят из ОП, он велел сказать, что его нет на месте.

— Я уехал в командировку! На Луну улетел! Куда угодно! — раздражённо воскликнул он, — Надоели, совсем не понимают отказов. Я же ясно дал им понять… Ненавижу таких людей. Душу из человека вынут, но добьются, чтоб сделали как они хотят…

— Там уже другой товарищ, девушка, — извиняющимся тоном сказал секретарь, вежливо обождав, пока шеф набрюзжится вдоволь.

— Ладно, пусть зайдёт.

Когда секретарь вышел, Мика поспешно поправил перед зеркалом пиджак, с неудовольствием оглядел своё отекшее лицо, сальные волосы, несвежий воротник и обреченно вздохнул.

Узнав Кирочку, Мика испытал ещё большую горечь за постигшее его запустение духа. Ему даже показалось, что если бы все вдруг вздумали оставить его в ту минуту наедине с самим собой, он бы непременно заплакал.

Кирочка спокойно вошла в кабинет и села на кожаный стул для посетителей, тот самый, который неприятно поразил Крайста своей дороговизной. Мика смотрел, как она, открывая лицо, чтобы начать разговор, машинально заправляет за уши пряди своих глянцевых тёмных волос. Этот жест, полный какой-то полудетской невинной откровенности, умилил его — у Мики вдруг тревожно и сладостно сжалось сердце — он не мог, конечно, обвинить Киру в том, что именно происшествие в гостинице «Прибрежная» положило начало его превращению из лучезарного гения в праздного обывателя… Причина могла быть и совершенно другая; девушка, скорее всего ни при чём… Но Мика никак не мог отделаться от смутного ощущения, что она сыграла в его жизни значительную, пожалуй, даже роковую роль.

Кирочка решила сменить тактику и не начинать разговор с делового обращения. Она пригласила Мику поужинать. Предложения — как весьма мудро рассудила она — действуют на людей куда благотворнее, чем просьбы.

4

Употребив под бараний шашлык изрядное количество спиртного — в прежние времена, надо заметить, он не пил вовсе и не излишествовал в еде, — Мика сомлел и открыл Кирочке истинную причину своего отказа. Толстый и пьяный, едва не рыдающий у неё на плече под свои скорбные излияния, он болезненно напомнил ей Лоренца Дорна на встрече выпускников. Все унылые люди похожи между собой, и разница лишь в том, что на тех, кто хоть что-то представлял из себя в прошлом, значительно больнее смотреть.

То древнее тайное женское чутьё, которое, если не молчит, то практически никогда не ошибается, подсказало Кирочке, что сейчас все средства хороши, чтобы подстегнуть угасшее вдохновение инженера, но, памятуя об Эрне, она опасалась заходить слишком далеко… Да, честно сказать, не особенно и хотелось. Мужественность покинула его вслед за гениальностью. Кира ограничилась медленным танцем и несколькими легкомысленными глупостями, прошёптанными в самое ухо Мики многообещающим голоском — масштаб эффекта, произведённого этой нехитрой уловкой, в тот вечер поразил её — она прямо таки ощутила в себе самой присутствие некой мощнейшей силы, способной преобразовывать окружающий мир — отчаявшийся изобретатель вдруг расцвёл, точно одуванчик на припёке, начал болтать без умолку, шутить и похваляться как подросток… Кирочке почти без труда удалось то, чего не удалось Крайсту — уговорить Мику Орели в очередной раз оказать помощь Особому Подразделению.

5

В Храме Истинной Веры начался очередной ремонт. Оттуда вынесли все иконы, подставки для свечей и старинные резные ворота, закрывавшие вход в алтарь, и внутреннее помещение его теперь представляло собою весьма неприглядное зрелище: высокие окна, затянутые полиэтиленом, роняли скудный белёсый свет на развороченный пол и ободранные стены — вся отделка была снята для реставрации — а вместо чинных священников повсюду сновали строительные рабочие в заляпанных комбинезонах. Перешучиваясь и переругиваясь между собой по ходу дела, они как будто не замечали двоих мужчин, стоящих под аркой бокового придела.

— Заманить его сюда довольно непростая задача, — говорил Крайсту, задумчиво поглаживая двумя пальцами свой подбородок, генерал Росс.

Где-то стучали, в широкой полосе света от приоткрытой двери роилась цементная пыль.

— Вдобавок, мы не знаем, чего ожидать от него. Безумный Магистр — это самое сложное и опасное, ибо отсутствие страха за себя, сопутствующее сумасшествию, раскрепощает в существе немыслимую жестокость.

Крайст медленно прошёл в глубину Храма и поднял голову. Наверху рабочие потихоньку начали снимать с потолка старинные витражи, которые прежде подсвечивалась дневным светом, льющимся из окон главного купола. Теперь купол был разобран, а когда сняли и первый фрагмент витража, над головой глядящего вверх Билла просто-напросто разверзлась солидная дыра. Из дыры на него смотрело небо; чинно, словно медузы, проплывали в нём клочковатые серые облака.

— Вот тебе и место силы, — задумчиво проговорил он.

Несколько мелких капель дождя упало на его раскрытую ладонь.

6

Эрна, который должен был служить приманкой для Друбенса, с разрешения настоятеля поселили в небольшом флигеле во внутреннем дворе Храма. Узкое тёмное помещение не слишком устраивало его, но вынужденная близость Кирочки несколько компенсировала дискомфорт; используя тесноту как предлог можно было ненароком к ней прижаться, чтобы ощутить ликующим телом — пусть всего на мгновение — какие-нибудь её выпуклости или округлости, или можно было жалобно просить её посидеть на краешке жесткой кровати перед сном, ссылаясь на жуть сумрачного строения, и она на это нехотя, но соглашалась.

Наступала ночь, рабочие давно уже ушли и ничто не нарушало безмолвия храмового двора. Кирочка и Эрн сидели молча; каждый из них занимался своим делом: он играл на планшете, она просматривала на экране своего телефона недавно присланные дела. В малюсеньком окошке под потолком грустно мерцала одна единственная тусклая звезда.

— У меня болит колено, — сказала вдруг Кира, смущаясь того, что ей приходится просить. Она как могла старалась держать с Эрном дистанцию, а просьба всяко означала стремление к сближению. Но её теперешнее обращение к нему было вынужденным — в последнее время сустав болел так сильно, что она перестала высыпаться.

— Я Исполнитель Желаний, а не целитель, — тихо ответил юноша, — любая болезнь означает, что в твоей жизни что-то не правильно, и если я с помощью магии уберу боль, проблема не будет разрешена, она просто перейдет в другой энергетический слой, и у тебя рано или поздно начнутся неприятности иного рода… Это то же самое, что пить обезболивающие. Боль уходит, но выздоровления ведь не наступает…

— Ты меня своими колдовскими премудростями не грузи, — пробормотала Кирочка недовольно, — просто сделай, чтобы мне не было так больно.

Сумрачно сдвинув брови, она погладила своё колено сквозь ткань платья.

— Как хочешь, — юный колдун вздохнул, — будь по-твоему… Только для того, чтобы я мог… лечить, позволь мне к тебе прикоснуться…

— Да, пожалуйста, — слегка поморщившись от боли, Кира вытянула больную ногу и немного приподняла юбку.

Эрн напряженно и как будто испуганно глядел, как ползёт по её гладкой светлой коже краешек тонкой ткани… Обмирая смущенно и радостно от той малости, что была ему позволена, он протянул руку и накрыл ладошкой чуть припухшее больное Кирочкино колено.

Сразу же она почувствовала удивительно приятную прохладу от его прикосновения, колено, накрытое рукой волшебника, в темноте мягко засветилось голубым, боль ушла, на смену ей пришла удивительная лёгкость. Кирочка без усилий согнула и снова разогнула ногу — ещё минуту назад это стоило бы ей мученического стона.

— Просто фантастика, — воскликнула она, от радости даже не попеняв Эрну, что, пользуясь ситуацией, он подвинул ладонь чуть выше, и теперь она лежала почти на середине бедра, возле края платья.

Юный чародей вовремя спохватился и убрал руку. Кирочка, окрыленная своим облегчением поднялась на ноги и принялась в шутку танцевать, кружиться, насколько позволяла это тесная тёмная каморка.

Эрн зачем-то приложил ладонь, которая только что лежала на исцелённом колене, к своей щеке. Ему теперь казалось, что эта рука особенная — он чувствовал оставшийся на ней нежный, едва уловимый запах…

7

Магистр Друбенс стоял возле большого зеркала в прихожей и собирался в свой самый последний путь. Он как следует надушил бороду, тщательно поправил галстук, манжеты, пригладил волоски вокруг лысины и подозвал Ниоба.